Сестра святого Василия (память 1 января) и святого Григория Нисского (память 10 января), Макрина была старшей из десяти детей в этой семье святых. Перед рождением девочки некое небесное создание трижды являлось ее матери, святой Емилии, повелевая дать ребенку имя святой Феклы – первомученицы, ставшей примером для христианских дев (память 24 сентября). Однако мать сохранила это имя в тайне, назвав дочь как бабку, Макрину Старшую, ученицу святого Григория Чудотворца (память 17 ноября), жившую в лесах Понта во времена великого гонения.

Мать начала обучать ее не мирским пустым вещам, обычным для людей ее положения, но всему тому в богодухновенном Писании, что подобало возрасту и нравственному воспитанию, в особенности книгам Премудрости и Притчей Соломоновых. Псалмы Давида сопутствовали всем делам Макрины: когда она поднималась утром, когда бралась за работу, когда завершала ее, перед трапезой и после нее, перед отходом ко сну и посреди ночи, когда она вставала, чтобы помолиться.

Когда Макрине исполнилось 12 лет, ее красота стала явной для всех, и отец обручил Макрину достойному юноше с хорошей репутацией и образованием. Жених обещал ждать свадьбы до тех пор, пока Макрина не достигнет надлежащего возраста. Но Бог забрал его к себе еще раньше. Это позволило святой исполнить свое тайное желание: сохранить девство для Господа. Многие юноши хотели взять Макрину в жены, но девушка предпочитала считать себя вдовой, не познав радостей и наслаждений супружеской жизни. Веруя во всеобщее воскресение, она утверждала, что ее супруг отправился в далекое путешествие.

Макрина отреклась от мира и пребывала с матерью, прислуживая ей во всех домашних делах, даже тех, которые обыкновенно выполняют рабы, а также помогая в воспитании братьев и сестер. После смерти отца (341) Макрина приняла на себя управление всеми семейными имениями в Понте, Каппадокии и Армении. Собственным образом жизни святая подавала матери пример, призывая обратиться к нетленным благам – созерцанию Господа и подлинной мудрости. Вместе они проводили подвижническую жизнь, читали Писание, размышляли над ним – и Макрина стала для всех одновременно покровительницей, наставницей и примером добродетели.

Когда Емилии уже не надо было более заботиться о воспитании детей, она разделила между ними свое имущество и превратила семейное имение в Аниссе в монастырь, причем рабыни стали их сподвижницами в аскезе. Ее старший сын святой Василий возвратился из Афин, блистательно завершив учебу, и Макрине удалось убедить брата отречься от многообещающей карьеры ритора и избрать апостольскую жизнь. Поблизости от женского монастыря, разраставшегося благодаря вдовам из благородных семей, была основана мужская община под руководством самого младшего из братьев Макрины, Петра, будущего епископа Севастии. Другой брат, святой Навкратий (память 8 июня), удалился в пустынь, которую после займет святой Василий, на другом берегу реки Ирис, и помогал неимущим старикам тем, что ему удавалось добыть охотой.

Освобожденные от пут телесных нужд и забот мирской жизни, Макрина и ее сподвижницы проводили в уединении жизнь на грани человеческой и ангельской. Между ними не возникало ни гнева, ни ненависти, ни зависти, ни высокомерия – все тщеславные желания изгонялись. Их наслаждением было воздержание, их славой – быть никому не известными, их богатством – ничего не иметь. Они жили трудом своих рук, но были свободны от забот, ибо их истинный труд заключался в размышлении над божественным, в непрестанной молитве и пении псалмов и гимнов. Для них не существовало разницы между ночью и днем: ночью они были заняты делами света, в то время как их день отсутствием жизненных тревог был подобен ночному отдыху. Тело святой Макрины, очищенное аскезой, стало таким, каким оно будет после воскресения. Она пролила столько слез, сколько принимала питья, и все ее чувства были обращены к божественным делам, так что святая легко парила в высях среди небесных сил. Прилежание в истинном учении Христовом через распятие всех плотских вожделений позволило ее добродетели непрестанно возрастать до вершины совершенства.

Пришел день, когда Макрину поразила тяжелая болезнь: у нее образовалась опухоль. Несмотря на мольбы матери, она отказалась от помощи лекаря, считая, что обнажить перед мужчиной часть своего тела пагубней самой болезни. Святая провела ночь в церкви, усердно молясь и проливая на землю слезы, а потом помазала больное место землей, смешанной со слезами. Утром она попросила Емилию начертать знак креста на ее груди – и нарыв исчез, оставив лишь небольшой шрам.

Она достигла такого бесстрастия усердием в божественных делах, что после смерти Навкратия от несчастного случая на охоте явилась для матери и всей семьи примером самообладания и веры в жизнь вечную. В непрерывных скорбях, постигавших общину, она показывала величие души. Неколебимая, словно подвергаемый ударам атлет, стояла Макрина у смертного ложа Емилии. Когда почил святой Василий (379), солнце Православия, если она и была удручена, то не потерей брата, но видом Церкви, которая потеряла наставника и опору. Во время голода, обрушившегося на Каппадокию в 368 году, Анисский монастырь стал истинным городом милосердия, где находило убежище и утешение население всей округи. По молитвам святой запасы зерна, раздаваемые всем нуждающимся, чудесным образом не истощались.

Некоторое время спустя после кончины святого Василия святой Григорий Нисский узнал, что сестра тяжело больна, и через девять лет отсутствия посетил Макрину в монастыре. Лихорадка сразила ее тело, но дух остался свободным в созерцании небесных благ и потому, словно роса, освежал ее тело. Вспоминая о Василии, святая Макрина не стала предаваться скорби, но начала беседовать с братом о природе человека, смысле творения, душе и телесном воскресении[1]. Речь ее текла, словно вода из источника, легко и не встречая препятствий. До последнего мгновения не переставала она рассудительно говорить о сделанном ею выборе: о любви невидимого Супруга, с которым она спешила соединиться, так что никакая привязанность этой жизни не могла бы ее удержать.

Почувствовав, что конец близок, Макрина перестала обращаться к тем, кто был с ней рядом, и, обратив взор к востоку, протянула руки к Господу и прошептала такую молитву: «Ты, Владыка, удалил от нас страх смерти. Ты устроил так, что конец этой жизни будет для нас началом жизни истинной. Ты даешь нашим телам временный отдых и будишь нас звуком последней трубы. Ты вверяешь земле брение, созданное руками Твоими, чтобы после опять взыскать с нее, преобразив в бессмертное и благолепное то, что было смертным и неблаголепным. Ты избавил нас от проклятия и греха. Ты стер голову змея, столкнувшего человека в бездну непослушания. Ты открыл нам путь к воскресению, сокрушив врата ада, покорив силу того, кто властвовал над смертью. Ты дал всем, кто убоялся Тебя, знак святого креста, чтобы уничтожить врага и охранить нашу жизнь. О Боже Вечный, Которому я предалась от утробы матери моей, Которого всей силой души я полюбила, Которому с юности и до сего мгновения я отдавала душу и тело, приставь ко мне светлого ангела. Пусть он за руку отведет меня в прохладное место, где есть вода покоя и лоно святых отцов. Ты, Который отвел огненный меч и впустил в рай разбойника, распятого вместе с Тобою и вверившего себя Твоему милосердию, помяни и меня во Царствии Твоем, ведь и я распялась вместе с Тобою, я пригвоздила страхом Твоим свое тело, я была охвачена страхом Твоих заповедей. Пусть не отделит меня от Твоих избранников непреодолимая пропасть. Пусть завистник не остановит меня на моем пути, пусть не будет мой грех пред Твоими глазами, если, по слабости природы нашей, я согрешила помышлением, словом или делом. Ты имеешь власть отпускать грехи, отпусти их мне, чтобы я вновь смогла дышать и чтобы душа моя, отделившись от тела, предстала чистой и незапятнанной, словно кадило, пред Тобою»[2].

С этими словами святая перекрестила себе глаза, уста и сердце. В молчании присутствовала она на вечерне, а потом ее молитва прекратилась вместе с жизнью глубоким вздохом. Святой Григорий возглавил обряд погребения, на нем присутствовало множество людей. Духовная красота святой Макрины сияла на ее теле, которое было облачено в украшения невесты. С пением гимнов, как на праздники в честь мучеников, она была погребена в Иворе, в могиле, где покоились ее родители, в церкви 40 мучеников.

Из книги «Синаксарь: Жития святых Православной Церкви», вышедшей в издательстве Сретенского монастыря.