Святость же для обоих случаев – залог не только ясной для наблюдателя Неба зрительной перспективы, но видимый маршрут в Небесный Иерусалим. Дорога паломника.
Ещё известно, что никакого «христианского государства» в принципе быть не может. Христианскойможет стать только личность – союз личностей в браке – семье – и община – Церковь. В такой семье (общине) чудесным образом соединяются взаимная любовь супругов, детей, всяческих домочадцев, уют и дары Божией милости. Мир это видит, и это ему редко по вкусу.
В истории русского Православия лучший пример такой «малой Церкви» – семья родителей преподобного Сергия, игуменаРадонежского, святые Кирилл и Мария.
Двигаясь по канве самого раннего агиографического сочинения, посвящённого преподобному Сергию, – «Житию», составленному, а точнее, мастерски написанному приблизительно в 1400 году его «учеником Епифанием Премудрым», мы узнаём, что Кирилл и Мария были «угодниками Божьими, правдивыми перед Господом людьми и всякими добродетелями полны и украшены»; а также о том, что достохвальная чета… хорошо знала Священное Писание. То есть были и грамотны и образованны.
Мать преподобного «усердно постилась и молилась, так что само зачатие и рождение ребёнка произошли во время постов и молитв». И «была она добродетельна и богобоязненна… советовалась с мужем» относительно «посвящения» именно этого, среднего, сына Богу.
Семья Варфоломея, Стефана и младшего Петра была «благочестивой» и при этом совершенно обычной, человеческой, без всяких таинственных обетов, мистических откровений.
Епифаний пишет: «Встретив рождение младенца, они (родители) позвали к себе родных и друзей, соседей и предались веселью, славя и благодаря Бога, давшего им такое дитя». Что оно, дитя, «такое», Епифаний уже, возможно, в силу житийного жанра трепетно добавил. Одно не вызывает сомнений: радоваться по поводу рождения всех детей было делом привычным и приятным. Как и обучение отроков грамоте или крестьянская работа (Об этом подробно уже в самом «Житии» преподобного).
В постные дни мальчик отказывался от материнского молока. Мария не только «с прискорбием на это сетовала», но призывала Кирилла, и они с мужем «осматривали младенца со всех сторон и видели, что он не болен и что на нём нет явных и скрытых признаков болезни». «Рассматривают» обычно, когда купают, пеленают. Интересно, что делали они это самостоятельно. Ни знахарей, ни «бабок» агиограф не упоминает. Всё умели. Епифаний подчёркивает: Кирилл, хотя и из бояр, но земледельческим трудом не брезговал.
Борис Зайцев своё эссе о преподобном (Париж, 1924 год) начинает осторожно: «Детство Сергия в доме родительском для нас в тумане… некий дух можно уловить из сообщений Епифания»; «Родителей преподобного можно представить себе людьми почтенными и справедливыми, религиозными в высокой степени. Известно, что они были «страннолюбивы». Принимали всяческих «путников-богомольцев» и ко второй половине жизни сами стали «странниками», то есть переселенцами, или, как говорят сейчас, – беженцами. Что же произошло?»
Борис Зайцев пишет: «Кирилл и Мария попали под двойной удар. С одной стороны жало государство (т.е. заставляло Кирилла проплачивать поездки ростовских князей Константина II Борисовича и Константина III Васильевича в Орду и вносить немалые денежные средства – авт.), с другой стороны была напасть с москвичами Василием Кочева и Миной: Народ роптал, волновался, жаловался. Говорили… что Москва тиранствует… На старости Кирилл был разорён и вынужден был уходить из Ростовской области». В те же десятилетия Москва предаст святого Михаила Тверского и попустит разорить Тверь. «Собирание земли русской» проплачивалось русскими же жизнями и судьбами.
За всей этой «туманностью» Зайцева и вынужденным положением литературного прогиба Епифания перед набравшей силу Москвой и государственным авторитаризмом, в его обычно вероломном отношении к семье, скрыта реальная история принудительногоисхода родителей преподобного.
Если свести к минимуму все полупроговорённости агиографа, патриотические сентенции Зайцева («Москва незыблемо поднялась над удельной сумятицей»), то «радонежское переселение» семьи ни что иное, как бегство, оставление родины ради сохранения семейной свободы и целостности очага.
Подвиг, христианская добродетель Кирилла и Марии не в том, что они были «благочестивы», «страннолюбивы» и знали грамоту, а в том, что спасли своих детей от выжигающего дыхания того монстра, что готов семью считать «малой Церковью», но только в качестве «своей ячейки». Христиане могут быть благодарны родителям «игумена России» за то, что они, поддерживаемые Богом, спасли отрока Варфоломея для Церкви и страны. Их «переселение» напоминает бегство Святого Семейства в Египет от иродовой ненависти.
Епифаний Премудрый первым провёл параллель от жития родителей преподобного к библейской истории, а именно матери пророка Самуила святой Анне. Это зафиксировано в других текстах «Жития» преподобного Сергия и в службе святым Кириллу и Марии, составленной в 1997 году: «Супружеская чето… матери бо пророка подражавшии…»
«Мы желаем мира, но не сдадимся» – определяющее чувство христианских супругов, когда они вынуждены защищать детей и свою автономность. Оно возможно только при взаимном уважении, согласии. Это же касается болеепозднего совместного согласияКирилла и Марии, когда они решились принять монашество.
Иноческий выбор родителей святого Сергия представляет особый интерес. Исследователи просто сообщают: «…был тогда в Хотьково смешанный монастырь, где и стали монахами Кирилл и Мария». Были, конечно, и другие обители, но хотьковский монастырь XIV века своим устроением напоминает средневековые кельтские монастыри Ирландии. Во-первых, по своей практике смешанных общежительных общин, а во-вторых, по тому обстоятельству, что имена при иноческом постриге, если они изначально были христианские, оставались неизменными.
До последних дней, а скончались супруги почти одновременно, они могли видеться, молиться за своих детей, сопереживать друг другу и уже без трепета смотреть в будущее. Их долг христианских родителей был исполнен.
С 14 века Кирилла и Марию почитали, и паломники, исполняя завет преподобного Сергия, прежде чем идти к нему в Лавру, посещали Хотьково, где в Покровском соборе покоились мощи святой четы. В 1981 они были прославлены в Соборе Радонежских святых, а 3 апреля 1992, в год празднования 600-летия со дня кончины преподобного Сергия, состоялось их общецерковное прославление. Два окна в их доме были распахнуты в сторону Рая.
(Протоиерей Александр Шабанов)
