Жизнь матушки Алипии непроста, потому что она принесла вместе с собой на землю подвиг — подвиг юродства, подвиг молитвенного предстательства о нас грешных. Этому я являюсь свидетелем. Чем же я могу это засвидетельствовать? Может быть, примерами своей жизни, а может быть, примером того, как она в дни чернобыльской трагедии, вместе с другими переживая эти события и болея за наш народ, взяла котомочку, повесила ее на клюку, и потихонечку обошла весь город Киев с молитвой на устах для того, чтобы люди в этот страшный период не поддались панике, ужасу, суете.

Может быть, мы заслужили и большее наказание, чем Чернобыль, но по молитвам таких угодников, как матушка Алипия, были спасены. Сколько Хиросим и Нагасаки ожидало нас! Поскольку я был священником города Иванкова на Полесье, все эти события прошли через мое сердце.

Матушка Алипия была своеобразным человеком — она никому не открывала своих сокровенных молитвенных подвигов. Нам Господь дал возможность только лишь тихонечко приоткрыть завесу этой таинственности и увидеть — что в действительности может молитва праведного поспешествуема.

До того, как мы близко познакомились с Матушкой на Демиевке, я знал ее по храму, видел ее, но не входил в тесный контакт. После службы в армии я был прихожанином храма на Демиевке. Настоятель храма, протоиерей Алексей Ильющенко, впоследствии архиепископ Варлаам, посоветовал мне поступать в Одесскую духовную семинарию. А я, по нерадению отказался, сказал, что это не для меня и мое призвание было отложено на целых шесть лет.

И вот в течение этих шести лет я очень проникся уважением к матушке Алипии и близко начал с ней общаться. Первое, что она мне сказала и тем спасла от страшной неприятности, было предупреждение. Я собирался пойти в гости к однокурсникам после службы. Матушка встретила меня и грозно сказала: «А тебе что — ночевать негде?!» Тогда я, честно сказать, очень испугался, остановился и изменил свое намерение. И когда узнал потом, что произошло там, то очень благодарил Бога и в душе матушку Алипию за то, что она меня остановила на краю пропасти духовной, уберегла от духовного разложения.

Потом Матушка пригласила меня к себе домой. Обстановка в келии говорила о том, что Старица ни о чем мирском не радела. Иногда у нее был нарочитый беспорядок. Теперь я понимаю, о чем все это говорит. Она этим указывала на то, что у нас творится в душе, насколько мы относимся безобразно к своему будущему, к своему внутреннему устройству. Она этим подчеркивала, как мы небрежно относимся к запросам души, насколько мы грязные внутри и не радим о том, чтобы очистить эту грязь духовную пред Богом, потому что она смердит. Каждый грех несет смрад, и он отгоняет от нас благодать Духа Святаго, она не может проникнуть в наши сердца.

Действия Старицы носили символический характер — иногда она, зная о том, кто к ней придет, встречала гостя идеальным порядком в келии. На следующий день она могла специально наводить беспорядок. Такая обстановка была приготовлена для новых посетителей, духовное состояние которых было ведомо Старице. Своим поведением она показывала то, что мы должны беспокоиться о том, что наш сосуд — сердце наше, не может вместить благодати Божией, загрязнено разными грехами. Все это нужно извергать на исповеди, это все нужно от себя подальше отталкивать, чтобы наша душа была чиста и мог прийти Бог и вселиться в наших сердцах, потому что все мы являемся храмами Духа Святого.

Матушка приводила к такому сознанию каждого человека персонально. Каждого в отдельности. Однажды был такой маленький эпизод. Мы сидели, обедали, а я в своих мыслях превознесся: «Вот как Матушка меня чествует, такой я хороший…» — и все такое прочее. Тогда я был еще студентом Политехнического института, молодой, неопытный. А Матушка меня кулаком по спине как ударит: «У меня все одинаковые». Вот тогда блаженная показала мне, что она проникает духовным взором в душу каждого, читает в ней и может подсказать, как исправиться.

Однажды она пригласила меня к себе домой. Матушка тогда жила еще в старом ветхом доме напротив храма на Демиевке.

- Я получаю новую квартиру. Ты придешь ко мне? — спросила меня.

- Да, Матушка, конечно приду.

Вскоре я узнал, что старый дом разрушился, а Матушка переехала в домик в районе нынешней Голосеевской пустыни. И вот, уже находясь в этом новом жилище, Старица как-то поделилась со мной: «Ты знаешь, ко мне пришли и сказали — выбирайся отсюда, а мой Начальник пришел и сказал — никуда не уходи, здесь обитель будет!» Образно Матушка называла Господа «начальником».

А однажды я пришел к ней — это было зимой. Матушка была одна. Утро. У нее было почему-то не заперто. Она сидела и грелась у печки. «А ты знаешь — я всю ночь молился, чтоб ты не разбился!» Я в недоумении: «Ну, как я мог разбиться? У меня и машины нет, нигде я по горам не лазил…» А разговор шел об очень конкретном и страшном случае в моей жизни.

В 1994 году мне пришлось быть на Камчатке и я попал в страшную автомобильную аварию, даже катастрофу — мой автомобиль упал с высоты четвертого этажа в каньон, при этом он настолько повредился, что не подлежал восстановлению, а я после долгих мытарств по больничным койкам военного госпиталя с диагнозом декомпресионный перелом позвоночника по молитвам Матушки хожу даже без палочки. Блаженная уже тогда прозревала будущее — что должно произойти с человеком в том или ином году его жизни. В этом событии она принимала самое непосредственное участие.

Что интересно — при ней нарушались физические законы. Пример такой. Возьмите кастрюлю трехлитровую и налейте в нее три литра молока. Что вы можете вместить еще в эту кастрюлю, чтобы молоко не выбежало из этой кастрюли? Ничего больше! Матушка клала в нее килограмм масла сливочного, полкилограмма сахара, разбивала десяток яиц, добавляла два килограмма риса — и при этом молоко не выбегало из кастрюли, всегда были полные края. Это не фокус! Это просто нарушение всяких, казалось бы, физических законов.

- Ну, попробуй какая каша? — обратилась ко мне Матушка, когда каша сварилась.

Я взял ложечку, пробую.

- Вкусн-а-а-я?

- Ой, Матушка, очень вкусная!

- Ну, вот видишь — гости придут, будет чем кормить.

Она всегда знала, кто к ней придет и сколько у нее будет гостей.

Конечно, очень много разных разговоров по поводу матушки Алипии, но я считаю, что если человек показывает другому как ему исправиться, то я думаю, что все клеветники в сторону действий матушки Алипии должны умолкнуть. Мне было очень легко в присутствии Старицы. Какой-то такой у нее был склад души, благодаря которому моя душа находила у нее понимание, общий язык. Иногда было достаточно взгляда. Я помню очень хорошо нашу последнюю встречу. Был закат солнца. Я, будучи уже священником, был у нее с моей матушкой Марией. И я начал такой разговор: «Матушка, вот очень много клевещут на вас, а вы мне ничего не скажете — каким духом вы руководствуетесь?» Старица посмотрела на меня таким взглядом, что мне стало стыдно. И стыдно мне по сегодняшний день. Матушка ничего не сказала и молча ушла. После этого я ее больше уже не видел, а узнал только о ее погребении.

Матушка Алипия была праведной в плане помощи людям. И она реально помогала. Как говорил праведный Иоанн Кронштадский: «Пока ты не поместишь человека в свое сердце, до тех пор ты не сможешь за него помолиться». Я думаю, что у матушки Алипии было такое огромное сердце — на весь мир. Все вмещались в ее сердце.

Матушка не искала почестей. Люди развивают свою мысль в таком направлении: «Разве мы можем ее послушать? Профессора мы послушаем, а какую-то «кликушу» — что мы будем слушать ее!» Вот поэтому она никогда не показывала свою духовную мудрость, не демонстрировала никогда то, что она проникает в сущность человеческую. Даже в этом ее смирении можно увидеть, что она была руководима Духом Святым. Даже на Господа говорили, что Он изгоняет бесов силою Веельзевула. А на слуг Божиих как будут говорить?
(«Стяжавшая любовь» — «Огромное сердце — на весь мир!», протоиерей Василий Высоцкий)