Митрополит Антоний Сурожский. Отпевание

..Мы, в какой-то мере чужие и в какой-то мере свои, окружаем сейчас гроб Владимира. И то, что собрались вы здесь, его сотрудники, его друзья, так много значит; ибо собрались вы не просто потому, что умер сотрудник, соотечественник, друг, а потому, что этот человек жил и своей жизнью что-то доказал, что-то явил: не только талантливость, но какие-то человеческие глубины, которые заставили всех, кто к нему приближался, его почитать, его любить, относиться к нему с предельной вдумчивостью и серьезностью.

Мы стоим сейчас у его гроба с зажженными свечами; Евангелие нам говорит: Свет во тьме светит, и тьма, если и не принимает его, то и бессильна его заглушить… Эти свечи как бы свидетельствуют о том, что Владимир прошел через жизнь, как искра света, как искра жизни, искра глубокой человеческой правды, что блеснула через него в мире любовь, открылся смысл, разверзлась перед нами какая-то глубина — и в течение его творческой, одаренной жизни, и в течение многих месяцев кроткого, терпеливого страдания и умирания.

Мы думаем о смерти всегда как о разлуке; и мы правы, потому что мы разлучаемся с человеком, который нам дорог. Но мы не должны забывать, что в смерти совершается таинственно, незримо для нас самое величайшее, что может случиться с человеком и по чему всякая душа, сознательно или для себя неведомо, тоскует: встреча с Живым Богом, встреча с тем смыслом, с той красотой, с той полнотой жизни, о которой все воздыхают, к которой все стремятся и которой немногие достигают в ее полноте на земле: герои духа, святые… И поэтому свечи, которые мы держим, не только свидетельствуют, что этот человек принес свет, который никогда не потухнет, но и что мы его сопровождаем в таинственный, строгий, дивный праздник последней, все завершающей встречи…

Мы будем сейчас молиться очень по-разному, согласно нашей вере, согласно нашему опыту жизни; но одно мы можем сделать: мы можем окружить это тело дорогого человека глубоким почтением, любовью. Через тело воспринимает человек всё: и красоту, и истину, и любовь, и радость, и горе, и общение с людьми, и ласку матери, и чудо любви, и непостижимость Таинств Церкви; это тело освящено, это тело значительно на всю вечность. И мы его окружаем любовью и почтением.

Но этого недостаточно с нашей стороны. Если человек прошел через жизнь как свет, как горение, если он просветил умы, сердца и жизни тех, кто его знал, — каждый из тех, кто его вспоминает, кто знает, что он для него сделал, как он раскрыл для него глубины жизни, как он его вдохновил, как он тронул его сердце, как он озарил его мысль — каждый из нас должен принести плод его жизни так, чтобы его смерть не лишила землю того богатства ума, сердца и целеустремленности, которые принадлежали ему и которыми он со всеми вами так щедро, богато поделился. Каждый из вас явился как бы полем, которое он засеял правдой и смыслом; и плоды этой правды каждый должен принести так, чтобы исполнилось и в нем евангельское слово: если не умрет зерно, оно останется одно; если же умрет — принесет плод сторицею… Зерно будет сейчас положено в землю; а плод должен возрасти в жизни каждого из вас. В этом он накладывает на каждого ответственность и призывает каждого жить достойно того света, о котором свидетельствуют эти свечи жизни, свечи вечности…