Сюжет иконы Рождества на первый взгляд прост. Однако если посмотреть на икону внимательно, рассмотреть ее детали, вспомнить тексты богослужения и Священного Писания, то содержание иконы открывается во всем богатстве и красоте. Рассмотреть и понять икону помогает прот. Александр САЛТЫКОВ, настоятель храма Воскресения Христова в Кадашах, декан факультета церковных художеств Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

Рождество Христово — праздник великого обновления мира, день спасения и всеобщей радости навечно. С самых ранних времен Церковь славит Господа и в песнопениях, и в живописных произведениях. Иконопочитание развивалось практически параллельно со сложением богослужебного чина и распространением веры. В греко-римском мире изобразительные искусства стояли очень высоко. В середине III века по Р.Х. святой Григорий Неокесарийский в слове на праздник Рождества Христова говорил, выражая мнение своих современников: «Люди, считая глаза более верными свидетелями, чем уши, верят тому, что видят, и сомневаются в том, чего не видят».

Величайшее событие — приход на землю Сына Божия в Вифлеемской пещере — Церковь торжественно представляет в величественной композиции, основные черты которой сложились к VI — VII векам и которая была распространена вплоть до XVII века. Она хорошо известна: в центре — пещера, где лежит в яслях Младенец, рядом с Ним — Богоматерь, тут же животные: вол и ослик, над пещерой — звезда. А вокруг дополнительные сцены: благоговейно сосредоточенный Иосиф, волхвы с дарами, пастыри и ангелы, славящие Господа, омовение Младенца. Такую композицию мы называем каноническим изображением праздника. Оно в буквальном смысле соответствует рождественским песнопениям, например, кондаку праздника: «Дева днесь Пресущественнаго раждает, и земля вертеп Неприступному приносит, Ангели с пастырьми славословят, волсви же со звездою путешествуют, нас бо ради родися Отроча Младо, Превечный Бог». Таким образом, в канонической иконографии Рождества Христова отчетливо выражено литургическое значение образа. Икона должна помогать верующему человеку в его духовном делании. И при взгляде на подобный образ во время богослужения особенно вдохновенно поются в верующем сердце радостные рождественские песнопения.

Однако древнейшее изображение, рассказывающее о Боговоплощении (оно находится в катакомбах Каллиста в Риме и относится к концу II века), показывает нам не само Рождество, а осуществленное пророчество. Мы видим Матерь Божию с Младенцем (тип изображения — Млекопитательница, что подчеркивает реальность Боговоплощения), перед нею — пророк (скорее всего, Исайя), указывающий поднятой рукой на звезду. В III веке появляются изображения волхвов, несущих дары Богородице и Богомладенцу. Такая композиция также имеется в катакомбах Каллиста. В IV веке в катакомбах Севастиана появляется спеленутый Младенец, рядом — Богоматерь и двое животных. Эта композиция стала основной и в нее со временем были включены изображения «персидских царей» и другие сцены.

Основная мысль всей этой иконографии достаточно понятна: изображения наглядно свидетельствуют о тайне воплощения Слова Божия, которая и есть тайна человеческой истории и, по мнению некоторых мыслителей, ее смысл. Он в том, что приходит новый Адам — предвечное Слово Божие, и жизнь человечества приобретает смысл в соединении с Ним и в познании тайны бытия, как тайны божественной любви. «Новые чудеса поражают меня страхом, — говорит уже упомянутый св. Григорий Неокесарийский. — Ветхий Деньми стал Младенцем, чтобы сделать людей чадами Божиими. Сидящий в славе на небесах, ради любви к людям, покоится в яслях бессловесных животных. Бесстрастный, Бестелесный, Непостижимый влачится человеческими руками…» В жизнь человечества вошло совершенно новое, ранее небывалое понимание всех вообще связей и отношений и внутри человечества, и вне его: и в отношениях человека с Богом, и в отношениях с ангельским миром, и друг с другом, и с материальной, наименее совершенной природой. «Ликуй, вселенная, услышавши, прослави со Ангелы и пастырьми хотящего явитися…», — воспевается в службе навечерия.

Изменилось понимание самого бытия, последовавшее через воплощение Сына Божия. Отныне на земле — мир, что и выражено в иконографии праздника. И ангелы, и люди, впервые со времен грехопадения Адама, вместе славят Младенца Христа. Богомладенец родился не во дворце, а в жалкой пещере; но вся природа — Его храм! Пещера превращена в хлев, там животные; но в шестой день миротворения, прежде создания первого Адама, земля произвела, по повелению Бога, животных, наполнивших леса, поля, горы, пещеры… «И увидел Бог, что это хорошо…». Первая глава книги Бытия читается на паремиях праздника. Теперь Он пришел, в зраке раба, приняв собственный образ и подобие, в мир падшего человека и падшей с ним природы, и пещера наполнилась невыразимым светом Божественной любви к роду человеческому и ко всей природе — видимой и невидимой.

Как это выразить в звуке, как это выразить в образе? Церковь долго не приступала к изображению этой великой и таинственной Вифлеемской пещеры, пока не было разработано учение о богочеловечестве Спасителя на вселенских соборах V , VI и VII веков, где были ниспровергнуты, в первую очередь, ереси монофизитства и несторианства.

Итак, мы рассматриваем каноническую иконографию Рождества Христова как свидетельство Церкви о спасительной тайне Боговоплощения. Но в творчестве существует художественная свобода. Иконописец имеет в своем распоряжении ряд изобразительных элементов: прежде всего, это образы Богомладенца Христа и Божией Матери, также образ Иосифа, ангелов, пастырей, волхвов, служанок; затем, это природные образы: земля, пещера, вол и осел, овцы, космические символы — звезда и небесный сегмент, из которого она исходит в световом луче. Из всех этих составляющих художник творит образ в рамках литургического назначения его произведения. Он творчески располагает их, сопоставляет, вводит во взаимодействие с целью наиболее полного и глубокого выявления значения и смысла события. Здесь все в особом измерении, здесь нет привычного пространства и обыденного времени. Все стало знаком обновления мира. Пещера — один из первичных общечеловеческих символов с глубоким и многогранным значением. Но для нас существенно, что как бы ни понимался в разных культурах символ пещеры, отныне в ее мрак внесен Божественный свет. Образно говоря, человечество перестало быть «пещерным». Там, в непостижимости преображенной земной глубины, со Своим Младенцем пребывает Дева, которая была взращена в Святом Святых, которую питали Ангелы, ныне воспевающие «слава в вышних Богу и на земле мир…». Она представлена либо мирно возлежащей, либо торжественно сидящей; иногда Ее глава отвернута как бы в сторону от Младенца; но она обращена к приносящим дары персидским путешественникам, и не только к ним, но и ко всем, приносящим дары Богу. Она обращена к человечеству, имея особую силу любви, дарованную Ей Божественным Сыном. В центре всегда изображен Младенец, лежащий, спеленутый. А внизу — сцена омовения Новорожденного. Она вошла в иконографию несколько позднее и по-видимому, дидактически напоминает о крещении христианских детей. Во многих случаях иконописцы придают лику Младенца особую выразительность, иногда у Него строгий, либо наоборот бесстрастный взгляд, иногда с оттенком скорби. Вообще лики на иконе всегда несут в себе покой, поскольку мудрость пребывает в тишине и покое.

К вершинам художественного воплощения образа относится, как нам представляется, фреска XIV века (1360-1370-е годы) в церкви Перивлепты в Мистре (Греция).