…Пишешь о своем сыне. Ты посылал его учиться торговле, чтобы он стал образованнее и лучше тебя. Стал он образованнее, да не стал лучше. За короткое время уничтожил и твою, и свою добрую репутацию в городе. Пока он учился, ты экономил на самом необходимом для себя, и не только для тела, но и для души. Ты перестал ходить в церковь – дорого: и свечку надо поставить, и на тарелку грошик положить. Перестал ты Славу праздновать – дорого: славский хлеб, гости, священник! Все ты оставил ради того, чтобы сын мог учиться в Вене и в Париже.

Действительно, он во многом превзошел тебя; он много знает; лучше, чем ты, разбирается в бухгалтерских книгах. Но постоянные покупатели стали избегать твою лавку. Ты в удивлении. «Почему? – спрашивал ты себя. Мой сын знает иностранные языки и торговое искусство, валюты и балансы всей Европы, почему ко мне, невежде, шел народ, а к нему, ученому, не идет?». Бедный брат, ты забыл одну «мелочь», от которой зависит и успех в торговле, и победа в бою. Народ хочет человека, а ты предлагаешь ему ученого. Народ боится иметь дело с ученым нелюдем. Поэтому твои постоянные покупатели, опустив голову, проходят мимо твоей лавки и заходят в другие двери.

За большие деньги приобрел ты нелюдя, негодяя. Твой сын и знать не хочет о том, что в вашем городе пользуется уважением, что почитается в народе. Бог, душа, молитва, милосердие, человечность, снисходительность – все это для него сказки старых безграмотных торговцев. В лавке он всегда раздражен и зол, а в кабаке весел. По сути, в кабаке он дома, а в лавке и в родном доме – на повинности. Но, кого «благословляет» кабак, того проклинает дом.

В конце концов он так искусно тебя обманул, что сейчас ты вполне убедился, что сын способнее тебя: он объяснил тебе, что для успеха современной торговли необходимо переписать лавку на него. Ты наивно согласился на это предложение, и сей «знаток» экономики и бухгалтерии довел тебя до суда. Тебе и в голову не могло такое прийти, пока он в один прекрасный день, злой после ночной попойки, прямо не сказал тебе, что ты просто уличный нищий, без гроша и крова над головой. Душевно разбитый, пошел ты в суд, к адвокатам, к друзьям… Но все они, посмотрев дело, сказали тебе, что твой сын ловко лишил тебя всего имения. Много написал ты мне о том, как пытался вернуть то, что тяжелым и честным трудом собирал всю жизнь. Наконец в отчаянии спрашиваешь: грех ли убить своего сына, негодяя?

Что убивать мертвого? Разве не мертвец всякий негодяй, разлагающийся на глазах у всех? Не убивай своего сына, но обратись к Тому единственному, Кто может оживить и спасти твоего сына. Лучше будь нищим, чем преступником, потерявшим душу. Ты до сих пор намного богаче своего сына. И можешь ему помочь больше, чем он тебе. Вернись к Тому, Кого ты оставил ради сына. Вернись к Богу, Церкви, Крестной Славе, к душе своей вернись. Даже если нет у тебя ни свечи, ни славского хлеба, ни монетки: Господь все видит. Ты принеси Ему вместо этого воздыхание, слезы и молитвы. Если придется тебе просить милостыню, говори, переступая порог: «Подайте на хлеб и на свечу: хлеб – мне, старику, а свечу – во спасение моего сына!». Скажи так и на пороге своей лавки, пусть слышит. Потом пойди в церковь Божию и поставь свечу. Она потрясет всеведущие небеса, и помогут они тебе.

Свечой решишь дело лучше, чем топором.

Да поможет тебе Господь.